Сквозь сумрачные дни. Стихотворения 1994 года - Мурат Тюлеев

«Я вышел из игры, когда погасли свечи…»

Я вышел из игры, когда погасли свечи.О мраморные плечи разбились чьи-то губы.Сквозь карточные клубы, сквозь щёлканье задвижек,я вышел из квартиры и замер, неподвижен.

Луна была банальна, бананом над бульваром.Шальвары знойных модниц призывно шелестели.В убогих чёрных спальнях уже ушли в постели,разъединившись строго по документам в пары.

Я мог бы рассмеяться, увидев столько дряни,людишек и тряпьё, что важно изрыгаламогучая машина, кромсала и жевалаи, умерщвляя душу, зуд приживляла к ткани.

Но я не рассмеялся, я взял огромный молот,я паровой машиной по черепам пронёсся.Я раскурочил всяких: и тех, кто с чёртом снёсся,и тех, кто был безгрешен лишь потому, что молод.

Я раздавил их махом в одну сырую массу:рубахи, туфли, платья, лодыжки, зубы, ногти,колёса, шестерёнки, регалии и масти,амбиции и нервы, ладошки, рёбра, когти.

Я вышел из игры, другой игрой увлёкшись,Я возвратился снова туда, откуда вышел,где игроки по норам попрятались, как мыши,когда я внёс свой молот, нагретый и истёкший.

– Совокупляйтесь, твари! В последний раз! – я крикнул. —Грызите бёдра, груди, от страсти изнывая,и, выжрав с потрохами все вздохи и стенанья,исчезни же из жизни, отверженная стая!

Я отлучу вас сталью от тех, кем вы не стали,я превращу вас снова в исходный биомусор,чтоб ваш создатель снова вас создал, но другими!Я дам ему возможность исправить свой просчёт!

Восторг

Город расцвёл, как положено, летом,пёстрых одежд не жалея.Кто я такой, чтобы прелести в этом,не узнавать, холодея?

Кто я такой, чтобы портить пейзажвзглядами исподлобья,на повседневный ажиотажплюнув испорченной кровью?

Я ненавижу тебя, суета!Ты изначально фальшива.Праздник твой гадок, твоя красоталжива и сотни раз лжива.

Кто я такой? Я частица твоя,я твой фурункул смердящий!То, что погибнешь ты из-за меня —вот это восторг настоящий!Там, в пределах воинских частей

Мотыльки

Там, в пределах воинских частей,мотыльками звали мы девчонок,чей был стан до удивленья тонок,что с тупой покорностью болоноки упорством записных блядейлезли к нам через бетон ограды,за любовь не требуя награды,и которым, ясно, были радытам, в пределах воинских частей.

Там, в пределах неумелых ласк,ремешки слетали и подтяжки,бултыхалась бражка в мятой фляжке,и ладошки хлопали о ляжки,и сержант, как битый ловелас,заводил хохочущих подружектам, где терпкий звук солдатских кружекразбивал на временных супружектам, в пределах неумелых ласк.

Там, в пределах чувства и нужды,

Конец ознакомительного фрагмента.